Джесса Кейн
Задобрить грубияна
Переводчик: Алиса Малютина
Сверщик: Kristina Depri
Редактор: Юлия Цветкова
Главный редактор : Светлана Симонова
Обложка: Екатерина Белобородова
Оформитель : Юлия Цветкова
Глава 1
Синди
Мне девятнадцать, и я работаю ландшафтным дизайнером.
Что я должна делать с нефтяной вышкой?
С открытым ртом смотрю на адвоката, который рассказывает о том, что я унаследовала этот сложный остров машин в Мексиканском заливе, но я улавливаю только треть или четверть его слов, потому что вертолеты, летающие вокруг, страшно шумят. Они увозят рабочих с вышки группами по три человека.
Отец завещал мне буровую вышку.
Но денег, чтобы поддержать ее работу, не осталось.
Мое сердце начинает громко стучаться. Когда здесь стало так жарко?
Я пожимаю плечами в своей фланелевой рубашке и завязываю ее вокруг талии, свирепо глядя на адвоката, когда он с жадностью смотрит на мою грудь, просвечивающую сквозь белую майку.
— Если буровая вышка больше не может работать, что мне с ней делать?
— Продайте, — он говорит это так, как будто это очевидно, но я никогда не была на нефтяной вышке. И не знаю ни слова о нефтедобывающей отрасли.
— Команда Вашего отца была самой маленькой в округе. Он сделал все возможное, чтобы оставаться конкурентоспособным, но у больших игроков было по девять-десять буровых установок. У Вашего отца — одна. — Он достает носовой платок и промакивает верхнюю губу. Если бы он не был извращенцем, возможно я посочувствовала ему за то, что он одет в костюм в такую жару.
— Одна из крупных нефтяных компаний может выкупить ее за немалые деньги.
Мой слух обострился.
Немалые деньги?
В голове замелькали несколько образов: моя тесная квартира над баром в Новом Орлеане, с постоянно гремящими трубами и оглушительной музыкой; стопка просроченных счетов, включая студенческий займ и все, что мне удалось задолжать в попытке поступить в колледж. И в конце, моя старая газонокосилка, работающая только когда на улице 70–75 градусов (прим. переводчика 21–23 градуса по Цельсию). Я даже не могу заменить на ней лезвия, мне едва хватает денег на аренду.
Если я заработаю на продаже этой нефтяной вышки, то смогу купить новое оборудование для ландшафтного бизнеса, который пытаюсь запустить. Я смогу позволить рекламу и даже смогут купить новый грузовик, для перевозки инструментов.
— Сколько одна из этих крупных компаний может заплатить за вышку? — адвокат пожимает плечами, пытаясь рассмотреть из кабины верхнюю палубу вышки.
— Она маленькая и определенно нуждается в обновлении, — он поворачивает голову в сторону еще одного улетающего вертолета — Вам придется освободить ее и оставить без обязательств по заработным платам. Это не должно стать проблемой. Когда рабочие узнали, что Ваш отец мер, они начали искать другую работу.
— Понятно.
— Я сочувствую Вашей утрате, но, к слову, — он наклоняется ближе и шепчет, — Вы выглядите так, как будто Вам нужно плечо, чтобы выплакаться. А у меня их два.
— Подойдешь еще на шаг ближе и возможно у тебя останется два плеча, но на одно яичко меньше, — говорю я, улыбаясь во все зубы. Адвокат смеется.
— Вы похожи на своего отца больше, чем я думал. — Ком образуется в моем горле и опускается до груди, поэтому я отворачиваюсь.
— Что ж, мы никогда этого не узнаем. Я не видела его с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. — Отказываясь поддаваться горю, я выпрямляю плечи и сосредотачиваюсь на проблеме передо мной. — Подскажите, какая ориентировочная стоимость?
Он пожимает плечами.
— Она способна добывать нефть. Думаю, Вам следует запросить несколько сотен тысяч.
Моя челюсть отвисает. Пончик, который я съела на завтрак, подпрыгивает в животе.
— Несколько сотен тысяч долларов?
— Вы кажетесь удивленной.
Конечно, я удивлена, поскольку такие вещи, как сейчас, не происходят со мной. Я всегда была бедна, как церковная мышь и еле сводила концы с концами. Я не получала звонка посреди ночи от дорогого адвоката, рассказавшего мне, что я унаследовала ценную нефтяную вышку.
По крайней мере, до сих пор.
— Вау. — Я опираюсь на металлический стол, сваливая табличку с именем моего отца. — Невероятно. Да, я хотела бы ее продать как можно скорее.
— Хорошо. — Он смотрит в свой телефон. — Дайте знать, когда найдете покупателя, и я займусь переоформлением собственности. Сейчас мне пора.
Мои ладони потеют.
— Вы собираетесь просто оставить меня здесь?
— Да. — Он проводит языком по нижней губе. — Если только Вы не передумали об использовании моего плеча для того, чтобы выплакаться.
— Яички. Боль.
— Точно. — Хмыкает адвокат, направляясь к двери и прижимая телефон к уху, отмахиваясь от меня.
— О, подождите, я забыл сказать кое-то важное.
Я отталкиваюсь от стола.
— Что такое?
— Если Вы хотите продать вышку, Вам придется найти способ, чтобы заставить Бутча уйти.
Я недоуменно хмурю брови.
— Бутч? Кто это?
— Механик вышки. — Он указывает на пол. — Он на третьем этаже в машинном отделении и не выходил оттуда уже пять лет. Ни разу. Даже прогуляться на верхней палубе. Я сказал ему, что Ваш отец умер и что, Вы вероятно захотите продать вышку, на что он достаточно ясно ответил, что остается. Желаю удачи объяснить потенциальному покупателю, что вышка идет в комплекте с семифутовым зверем с плохим характером, который ни слушает никого, кроме себя.
Пытаюсь осознать это так быстро, как только могу, когда он уже выходит за дверь, а лопасти вертолета такие громкие, что мне приходится кричать.
— Так мне нужно заставить его уйти, иначе я не смогу продать вышку?
Адвокат кивает.
— Ага, удачи! Позвоните мне, если удастся. — Кричит он через плечо. Его издевательский тон не утешает.
Я чувствую себя некомфортно, когда улавливаю запах сигар в воздухе — последнее напоминание об отце. Очевидно, он любил эту нефтяную вышку, любил ее так сильно, что никогда не был дома, пока я росла, и в конечном счете, переехал сюда. Когда мама прислала ему бумаги о разводе, он подписал их, даже не пытаясь бороться. Ну, а теперь я не буду горевать.
Я собираюсь продать вышку, которую он так любил, не задумываясь. И оплачу ипотеку моей матери, чтобы она могла бросить ночные смены в «Денниз» и начать новую жизнь. Жизнь, о которой я всегда мечтала, но никогда не верила, что достигну.
Видимо, все, что мне мешает — гигант по имени Бутч.
Моя жизнь вдруг стала такой странной.
Я смотрю, как адвокат забирается в последний вертолет, лопасти которого поднимают его и
